|
Десять лет назад, молодой московский парнишка Сережа Миндич впервые побывал в тунгусской тайге. Его рассеянность доставляла всем окружающим немало хлопот. Родители почему-то прозвали его Ежиком, наверное, за смешную привычку слегка пофыркивать. Неразговорчивый, он мог часами месить торфяную грязь, плетясь где-то сзади. Густая копна темных волос, большой рюкзак, и взгляд, упертый в тропу – это и есть наш Серега - Ежик. Казалось, он ничего не видит, и не слышит. Но вот однажды, он нас здорово удивил. В одной из таежных бань во время парилки, он обратясь ко мне, спросил: хотите, я почитаю свои стихи? После того, как он их прочитал, я понял, где все время живет наш Сережа. Это находится далеко от нас, и от метеорита, и вообще от всех людей…
| |
| В.Р. | |
ТРОПА
...Зимник, с которого мы начинали свой путь, был изуродован гусеницами вездеходов еще весной, когда оттаявшие дороги покрываются огромным слоем непроходимой липкой грязи. Летом же все это застыло и превратилось в сплошную твердую растрескавшуюся корку, напоминающую азиатские "такыры". По такой дороге идти было крайне тяжело, притом был жаркий день, хотелось пить. Не могу без содрогания не вспомнить тунгусских комаров и прочих кровососущих тварей, которых в этот год расплодилось невообразимо много. И Кулик со своими спутниками шел здесь, пробираясь к району падения метеорита. И, возможно, испытывал те же чувства, что и я. Охватывает волнение при мысли, что нога моя ступает по земле, которая более чем 85 лет назад была потрясена страшным взрывом космического пришельца. И не хватает слов, чтобы выразить трепет, с которым я встречал каждый километр. Меня влекло любопытство, хотелось достичь той цели и пройти теми же путями что и Кулик. Впереди нас ждали дни напряженной работы, усталость, но цель стоила того. День незаметно перетек в белую ночь. Зимник окружала молчаливая тайга и сумерки. Тишина была обманчива. Мы слишком шумно восторгались нашей новой таежной жизнью, чтобы почувствовать жизнь тайги. Это я понял значительно позже, только в конце пути. В этот день шли долго, пока не достигли почти пересохшего ручья, где и разбили свой первый лагерь. Пожалуй, этот переход был самым утомительным.
Кулик в своих дневниках писал: "Я до сих пор не могу разобраться в хаосе тех впечатлений, которые связаны с этой экскурсией. Более того, я не могу реально представить себе всей грандиозности картины этого исключительного падения. Сильно всхолмленная, почти гористая местность, на десятки верст простирающаяся туда, в даль, за северный горизонт... И жутко становится, когда видишь десяти - двадцативершковых великанов, переломанных пополам, как тростник, с отброшенными на много метров к югу вершинами." Теперь же многое изменилось: вывала видно не было, напротив, все вокруг было покрыто сплошными лесами. Лишь изредка попадались полусгнившие стволы, указывающие изуродованными корневищами в эпицентр взрыва. Миновав зимовье, мы ступили на зыбкую болотную почву. Вымокли тут же, и на протяжении нашего многочасового перехода меня поддерживали лишь злость и упрямство. С тем я и дошел до второй стоянки, которая находилась около речки Макирты, впадающей в Чамбу. Здесь эта веселая речушка пересекла наш путь в третий раз. Опять болотистые участки. Впереди показалось ожерелье Макирты: группа горок, выстроившихся в ряд и похожих на бусинки. Нам удалось побывать на одной из таких горок. Там я увидел, как бесконечная зеленая масса, огибая холмы, утекает далеко за горизонт, где и теряется в зеленой дымке… Как литавр, свинцовое небо, кое-где подернутое облаками, стягивалось к Солнцу и иногда гудело вертолетами. Оно добавляло торжество и бесконечность в этот зеленый океан, живущий по своим законам и постулатам. Быть может наша жизнь - это полная противоположность жизни тайги. Каждый человек- это мир, совершенно отличный от мира другого человека: и в этом мире никто не вправе жить чужой жизнью и судьбой. Этот же мир зеленого океана есть единое целое, и каждое дерево каждый зверь является частицой этого организма. Спускаясь с горки, я подумал, что человек никогда не постигнет весь смысл этого мира. Он даже не может понять, что этот мир создал человека, а не наоборот.
После нескольких часов напряженной ходьбы мы достигли места, где на старом дереве, на куске фанеры красовалась аккуратная надпись: "Купальня Зоткина". И как мы ни старались, а сухими выбраться из воды так и не удалось. Дальше, за болотом начиналась гарь. Лесной пожар здесь бушевал совсем недавно лет пять назад, не больше. Над всем выжженным пространством теперь шумели березовые кроны. И не успели мы ступить на эту землю как, тропа потерялась среди падшей листвы. Пришлось потратить много времени на ее поиски. Множество ложных тропинок сбивали с толку. Усталость валила с ног. Прошло еще немало времени, пока мы нашли ее и продолжили наш путь. Гарь все не кончалась: все время казалось, что впереди маячит сосновый бор, но, подойдя поближе, убеждаешься, что это та же самая черная гарь. Тропа стала спускаться, и каково было мое удивление, когда внизу я увидел озеро и довольно большое, хотя нигде в картах не указывалось никаких озер в этой местности, а тем более о такого большого. И я был в полной уверенности, что это на самом деле озеро. Но по мере приближения к нему моя уверенность таяла как туман. И вот когда мы подошли к нему вплотную, то я с некоторым восторгом увидел, что озеро это на самом деле ничто иное, как моя уверенность. Туман был очень густым. В метре от себя увидеть что-либо было невозможно. Слышались только голоса ребят, да стук собственного сердца. Перебравшись на другую сторону "Дымного озера" мы разбили наш третий лагерь, расположенный в месте со странным названием “КРАЖУРКАН”. Ноги уже сводило судорогой, все лицо было вымазано раздавленными комарами и черной грязью. Не хотелось ничего, кроме того, чтобы наполнить желудок и завалиться спать. Завтрашний переход обещал быть коротким: до Хушмы уже недалеко, а от реки до Пристани рукой подать.
На небольшой вершине хребта мы должны были наблюдать серебристые облака - предмет нашего постоянного внимания. На Тунгуске они особенно интересны. До горки было недалеко. Путь к ней проходил через ручей Чургим, что тек с Великого Болота. В дневниках Кулика записана некая мистическая история, связанная как раз с этим ручьём и горкой. А случилось это так: когда Кулик поднимался вверх по Хушме, на берег в ритуальном костюме вышел шаман и произнес следующее: "Езжай бае! Ты минешь речку Хушмо; по нему пройдешь Укогиткон и Ухагитту, а там увидишь сам ты ручеек Великого Болота, там землю "ОН" ворочал, там лес кругом ломал, - увидишь все с горы высокой!!!" Водопад Чургима был поистине великолепен: сверкающий на солнце столп воды, окружённый со всех сторон черными скалами, с шумом врезался в небольшое озерцо, рассыпая мириады искрящихся брызг. Ручей протекал как раз у подножия горки, он-то и снабжал нас водой. Взобравшись на горку, я поразился тому пейзажу, который открылся моему взору. Были видны дальние горки: Шахрома, Вюльфинг, Кларк и множество других. Южное болото было видно как на ладони. Особенно было интересно вечером, когда с болота поднимался туман и перетекал из одной ложбинки в другую, когда небо становилось под цвет яшмы или агата, когда сверкают серебристые облака.
На этом тропа закончилась, и на душе стало грустно: то, к чему стремился, достигнуто и может быть мне уже никогда не придется побывать здесь. Эта тропа была тропой познания, школой таежной жизни. Она открыла передо мной совершенно новый мир, не похожий ни на что, виденное мной ранее. Вот и все, что я смог рассказать о тропе Кулика, что же дальше... а дальше нас ждала Хушма.
Тунгуска. 1994 год. Сергей Миндич 14 лет.
|
Тропа брала свое начало с ванаварских окраин, где царствовали топи, горелый лес и невыносимое количество мусора, свозимого из поселка нефтяников, задыхавшегося ныне от продуктов собственной жизнедеятельности. А когда-то в 30е годы, астроном Леонид Кулик выходил на нее из маленькой фактории, расположенной на слиянии холодной речки Ванаварки и Подкаменной Тунгуски. Несколько деревянных срубов, эвенкийские чумы и глухая тайга, наполненная всякой живностью, а еще поврежденные космическим ураганом деревья. Они-то и стали причиной ее появления. Неутомимый Кулик пробивался по тропе к месту загадочного взрыва 1908 года. Потом было много исследователей, энтузиастов, туристов и просто желающих поглазеть на место падения Тунгусского метеорита. И тропа жила. Жила своей удивительной жизнью реки времени, соединившей всех попавших в ее русло.
Новый день, новые силы, снова разгорелось желание покорить не пройденный путь. А впереди нас ждала Чамба. На второй день шлось легче, и время стало неощутимым. Через несколько часов перед нами открылась река. Большая темная вода омывала глинистые берега покрытые редкими кустами и осокою. Когда я увидел ее мерное течение, с сердца словно камень свалился, так мила она была сейчас. И ее холодная вода и ветер смыли тоску и усталость. Перестали даже обращать внимание на комаров, хотя их становилось все больше из-за близости болот.
...И вновь под ногами захрустела хвоя, вокруг замелькали стволы деревьев, вновь зашумело время в их кронах, заглушая комариный звон. Уплывает вдаль дорога, то поднимаясь, то вновь ныряя под склон. Голова занята лишь дорогой, и вскоре перестаешь понимать что-либо, только руки по привычке отгоняют комаров от лица.
...Новый день выдался солнечным, но не жарким. Идти было легко и приятно, особенно было приятно думать, что большая часть пути уже позади и до реки осталось совсем немного. Хушма встретила нас звонким журчанием и игрой солнечных зайчиков. Приятно было растянуться на галечном берегу, опустив натертые ноги в кристально чистую и холодную ее воду. В журчание перикатиков вплеталось пение птичек и шелест осоки. Редкие облака, как кораблики, бороздили небесную гладь, уплывая за горизонт. Было так хорошо, что никуда больше не хотелось идти, только лежать здесь и не двигаться. Но все же пришлось идти дальше. Впереди нас ждал тринадцатый лагерь Кулика - Пристань. Дело в том, что Кулик в 1927 году по еще не стаявшему снегу на санях поднимается в верховья Чамбы, а далее на плотах по реке Хушма. И вот пристань его маленькой флотилии была последним 13 лагерем. От старой пристани осталась изба, а вот баня, увы, сгорела и теперь была отстроена заново. Здесь решили подневать, а потом дойти до горки, где нас ждали ночные наблюдения.
Простояв на горке дней пять, отправились к центру, где Кулик вел основные свои поиски и исследования. Увидели знаменитую Сусловскую воронку, которую он очень долго осушал, надеясь найти там осколок Тунгусского метеорита, а нашел лишь огромный пень. Познакомились и с загадочным Южным болотом, обойдя его по периметру и измеряя уровень радиационного фона. Потом, возвратившись на горку, зажили обычной жизнью: отбивались от слепней, ходили за водой, готовили, ели, смотрели на закаты, ночью наблюдали и вели наши бесконечные беседы у костра.